Память на крови

Евреи в истории города Борисова

Зембинская трагедия

Зембин... Это старинное поселение, находящееся в 28 километрах к северо-западу от гор. Борисова, с незапамятных времен являлось многонациональным. Церковь, костел и синагога соседствовали рядом и никому не мешали. Большевики с их воинствующим атеизмом закрыли храмы, но на отношениях между простыми людьми это никак не отразилось.

Однако в июле 1941 года Зембин оказался под властью гитлеровских захватчиков, и почти сразу начались гонения против еврейского населения, составлявшего около половины жителей местечка. Всем евреям было предписано носить на груди и спине желтые опознавательные знаки, общение с остальными зембинцами запрещалось.

С целью ужесточения изоляции прилегающая к еврейскому кладбищу Рабоче-Крестьянская улица была превращена в гетто, куда евреи были насильственно переселены. Но просуществовал этот зловещий лагерь всего один месяц. В средине августа по приказу оккупантов 18 евреев на окраине Зембина начали рыть огромную яму, которая якобы понадобилась для свалки остававшейся на полях поврежденной и ненужной военной техники.

Работа продолжалась несколько дней, яму вырыли, однако сделанные в ней земляные ступеньки не могли не вызвать тревожных подозрений.

Все прояснилось рано утром в понедельник 18 августа 1941 года, когда полицаи Гнот и Голуб обошли гетто и объявили распоряжение немецкого командования всем без исключения евреям собраться возле базара для проверки документов. И когда все собрались, стало очевидным, что назад хода не будет.

Вооруженные каратели оттеснили окруженную толпу поближе к яме и поставили на колени. Потом, правда, разрешили сесть на землю, но только для того, чтобы "отдохнуть" в ожидании своей смертоносной очереди.

Первыми увели в лесок, где находилась яма, около 20 наиболее сильных на вид мужчин, и вскоре оттуда донеслись приглушенные выстрелы, что привело сидящих на земле смертников в умопомрачающее состояние. Но слезы и душераздирающий крик вызвали у фашистов лишь остервенение, которое выразилось в диком рукоприкладстве.

Затем поочередно, в группах по 15-20 человек, стали гнать к яме и остальных (пощадили только двух малолетних детей Хаси Ходасевич, рожденных от смешанного брака). К трем часам дня все было окончено, и яму, где лежали в крови 927 трупов, засыпали.

Эта жуткая и не поддающаяся осмыслению акция была осуществлена оккупантами под руководством начальника борисовской службы безопасности (СД) гауптштурмфюрера Шонемана при участии гестаповцев Берга и Вальтера, коменданта Борисова Шерера, коменданта Зембина Илека, а также переводчика Люцке, которым помогали фашистские прихвостни из числа местных жителей: зембинский бургомистр Давид Эгоф, начальник зембинского полицейского участка Василий Харитонович, его заместитель Феофил Кабаков (впоследствии будет убит партизанами), полицаи Алексей Рабецкий, Константин Голуб, Григорий Гнот, Константин и Павел Анискевичи, Яков Копыток и др.

После войны родственники погибших за свои средства окаймили могилу бетонной оградой и установили памятную доску . Захоронение было занесено в Собрание памятников истории и культуры и, следовательно, получило статус охраняемого государством объекта.

Тем не менее, это место неоднократно подвергалось осквернению со стороны "золотоискателей" и прочих вандалов. В 1992 году была вдребезги разбита мраморная мемориальная доска, что заставило еврейскую общественность из регионального общества "Свет меноры" изыскивать средства для нового памятного знака (новая доска, на этот раз металлическая, была установлена в марте 1993 года).

В сельской местности Борисовского района могила зембинских евреев является самым массовым захоронением времен войны. Однако только в 1993 году местные власти решили установить там к 50-летию освобождения Беларуси от фашистских оккупантов памятник. Впрочем, зто громко разрекламированное решение Борисовского райисполкома, как и следовало ожидать, из-за отсутствия средств оказалось всего лишь никчемной бумажкой.

Кто лежит в этой могиле персонально? Интерес к этому вопросу властителями пресекался и мог повлечь за собой неприятности (например, обвинение в национализме). Поэтому спустя полвека в памяти остались лишь немногие имена. Не помогли и архивы. В официальном списке погибших зембинцев, составленном сельским Советом в августе 1944 года, т.е. почти сразу после изгнания оккупантов, поименно названы только пять евреев (Бененсон Гиля, Бененсон Либа, Кац Меер, Кац Хая, Харик Фаня). Печальный факт, но объяснить его, пожалуй, можно: к сохранению памяти о своих жертвах войны тоталитарный режим относился неоднозначно и выборочно, хотя повсюду трубил, что никто не забыт и ничто не забыто.

Мудрое слово
	Благословен, кто вспоминает то, что забыто.
				  	    С.Агнон

© Александр Розенблюм