По следам академика

Я с юных лет питаю интерес к истории родного города Борисова и сопричастным к нему заметным людям. Но только недавно услышал имя академика Платуна Антона Мартыновича (1892-1938), да и то благодаря кандидату исторических наук Ольге Игоревне Ершовой из Белгосуниверситета, которую привлекли подробности биографии этого человека.

А. М. Платун

Жизнь академика, оказывается, затронула и Борисов, где с февраля 1923 по сентябрь 1925 года он работал на важных должностях. Правда, тов. Платун был не очень образован, но родился в простой крестьянской семье (д. Амлынцы, ныне Несвижского района Минской области) и состоял в партии коммунистов с 1920 года.

Из двух лет, прожитых в Борисове, Антон Мартынович чуть больше года работал в прокуратуре, куда направила его партия, несмотря на предупреждение новоиспеченного юриста, что считает такое назначение неправильным из-за отсутствия специального образования.

И вот характеристика из архива, которую раскопала упомянутая Ольга Ершова. Этот документ выдал А. М. Платуну в 1924 г. заведующий учетно-статистическим подотделом Борисовского окружкома КП(б)Б :

«Исполняет обязанности прокурора. В обязанности углубился и с работой справляется самостоятельно и хорошо. На своем месте. Политическое развитие достаточное. Выступает по партвопросам и в дискуссиях и с докладами. Вполне активный и умеющий ориентироваться по-марксистски в политической обстановке. Устойчивый партийный товарищ. Выдержанный. Дисциплинированный и пользуется авторитетом среди членов партии. И в работе, и в партийной жизни инициативный».

После Борисова очередные два года Антон Мартынович провел в Слуцке, где работал секретарем окружного комитета партии. Далее последовал перевод в столицу республики. Там немногим более двух лет он возглавлял Центральное правление профсоюза работников просвещения и редактировал журнал «Профдвижение Беларуси».

То было время активизации борьбы со сторонниками так называемой белоруссизации республики. Их называли нацдемами и обвиняли в том, что они, опираясь на кулачество и другие враждебные слои населения, ставят национальные интересы выше классовой борьбы. Клеймо нацдема получил нарком просвещения БССР Антон Балицкий, который был смещен со своего поста и впоследствии расстрелян. 29 сентября 1929 года его место на посту наркома просвещения занял Платун, который пользовался у партийных властей неиссякаемым авторитетом. Он многократно избирался делегатом партийных съездов, членом ЦК партии и ЦИК республики. А в 1931 году Академия наук БССР избрала Антона Мартыновича своим членом.

Возглавив наркомат просвещения, новый народный комиссар со свойственной ему энергией и настойчивостью начал с кадрового погрома и заменил почти весь состав прежних работников. Но в остервенелой борьбе с нацдемовщиной в течение времени в чем-то, по мнению высоких чинов, переборщил. В 1933 году он получил строгий выговор и снят с работы, получив направление в Новосибирскую область. Там в небольшом райцентре варяг-белорус был назначен начальником политотдела российского зерносовхоза, и эта должность стала для него последней. 19 апреля 1938 года в списке граждан Новосибирской области, подлежащих расстрелу, под № 121 оказался и Платун Антон Мартынович. За что? Это значения не имело, и список об этом умалчивал. Важны были подписи лиц, которые санкционировали казнь. Они были четкими: Сталин, Молотов, Каганович, Жданов (Архив Президента Российкой Федерации, оп. 24, дело 416, лист 157).

15-минутный судебный спектакль состоялся 15 июня 1938 года. В тот же день приговор был приведен в исполнение. А реабилитация по мотиву отсутствия состава преступления последовала почти через 20 лет – 6 декабря 1957 года (здесь уместно отметить, что братья Антона Иван и Константин тоже безвинно подверглись необоснованным репрессиям – одного расстреляли, другой получил 10 лет лишения свободы).

Такова в кратком изложении трагическая судьба академика А. М. Платуна, который стал членом сообщества белорусских ученых, не имея высшего образования. Кстати, он и среднего не имел, так как окончил всего два класса (иногда в анкетах называл свое образование домашним). Удивляться здесь не стоит, так как еще не забыли, что в Советском Союзе при назначении на высокую должность партбилет претендента нередко считался важнее диплома о высшем образовании.