Маэстро

Самуэль Морзе

Американец Самуэль Морзе (1791-1872) был художником, но прославился не в области изобразительного искусства, а в совершенно другой сфере. В 1837 году он изобрел первый двоичный код для передачи информации и первый электромеханический телеграфный аппарат, позволявший этот код использовать. Азбука Морзе, как всем известно, это точки и тире, которые в определенном сочетании обозначают буквы и цифры. Аппарат Морзе тоже ничего замысловатого не представляет: простейший пружинный механизм протягивает бумажную ленту, над которой укреплено пишущее перо, которое жестко связано с якорем электромагнита. В момент замыкания электрической цепи перо прижимается к ленте и прочерчивает линию или оставляет точку, в зависимости от того, сколько времени будет замкнута цепь. Замыкание производится специальным устройством, которое называется телеграфным ключом.

Работа на ключе требовала довольно длительного обучения, в процессе которого у телеграфиста вырабатывался свой почерк и скорость. Некоторые из них были подлинными асами своего дела, хотя в табели о рангах они стояли в самом хвосте и заметного положения в обществе не занимали. Телеграфист Ять из чеховской «Свадьбы» был, пожалуй, единственным из этой профессии, которого я встречал в литературе и прессе, хотя, возможно, я приметил не всех.

Аппарат Морзе Телеграфный ключ

Е. Ф. Дяго (Чижевская)

А в жизни я знал многих морзистов, так как работал рядом с ними, хотя и по другой специальности. Запомнилась Ефросинья Фоминична Дяго (Чижевская), обращавшая на себя внимание хриплым прокуренным голосом и желтизной пальцев. Ее рабочее место всегда было окутано едким дымом от дешевой махорки. Но наиболее глубокий след в памяти оставил у меня другой человек - Александр Васильевич Станкевич.

А.В.Станкевич

Жил он на берегу реки Схи в небольшом собственном домике со скромной мебелью и неприхотливой утварью. Имел жену и детей. Увлекался рыбной ловлей, ковырялся в огороде, занимался домашней скотиной. Ходил размеренно, не спешил и обращал на себя внимание шапкой с высокой тульей, создававшей впечатление, что она играет роль дополнительного кармана.

Всю жизнь, вероятно, еще с царского времени, Александр Васильевич посвятил себя телеграфному ключу. Это была государственная служба в почтовом ведомстве, и он демонстрировал на ней свое усердие. Ни с кем не ругался, ни с кем не ссорился. Писал в стенгазету. Подписывал свои заметки псевдонимом «Лохматый», а озаглавливал их стандартно - «Берите с них пример» или «Не берите с них пример».

Иногда его поступки выглядели странно. Например, однажды я видел, как он строчил заявление в «Энергосбыт» с просьбой отключить его дом от электроснабжения. Оказалось, причина такая: в летнее время электроосвещение в доме роскошь, так как поздно смеркается и рано светает (вероятно, в то время у него не было электросчетчика).

В другой раз Александр Васильевич удивил меня вопросом:

- Ты вот читаешь стихи Пушкина, но как можно верить, что это его стихи, а не, скажем, Лермонтова? Я не верю, потому что это было 200 лет назад.

Улыбался он очень редко, и трудно было понять, обладает ли он чувством юмора. Порой услышишь от него такое, что заставляло задуматься: это тонкая ирония или откровенная глупость.

Но все его странности были привходящей чепухой при сравнении с его работой на ключе. Здесь он выглядел виртуозом, настоящим маэстро. Если бы постукивание его ключа можно было усилить и передать через динамик, то возникла бы музыка с неповторимой мелодией. Казалось бы, звуки от точек и тире создают лишь однообразную какофонию, подобную той, которая исходит от неумеки-пианиста. Но почерк и стиль Станкевича выглядели настолько изящными, что у мастеров этого дела не могли не вызвать зависти.

Работал Александр Васильевич не только красиво, но и быстро. Однажды из любопытства я предложил ему проверить, сколько сигналов "SOS" (... - - - ...) можно передать за одну минуту. Он, помнится, передал 10 сигналов, т. е. 90 знаков. Не знаю нормативов соревнований, но своего результата оглашать не буду. Маэстро отметил его репликой: - «Корабль уже утонул».

В ночную смену стрекотня телеграфных аппаратов в Борисове заметно снижалась или вообще умолкала. Тогда Александр Васильевич залезал на аппаратный стол и укладывался на него, чтобы подремать. Если застучит какой-нибудь аппарат, и до него нельзя было дотянуться рукой, маэстро стаскивал один ботинок и, не поднимаясь, начинал отбивать морзянку пальцами ноги. Непревзойденным был телеграфистом этот человек. Бригадир - вот высшая достигнутая им должность.

Давным-давно аппараты Морзе исчезли из эксплуатации. В Борисове они окончили службу в 1956 году. Молодые морзисты переквалифицировались и научились работать на буквопечатающих аппаратах, а пожилым это уже оказалось не под силу. Александр Васильевич вскоре умер. Я пришел с ним проститься. Народу на похоронах было мало. Сегодня его никто уже не помнит.