Лев Тощий с улицы Льва Толстого

Лев Павлович
Пятницкий

Фамилия Лёвы - Пятницкий, но жил он действительно на улице Льва Толстого, а представлялся тощим, потому что не был толстым. Хорошим парнем был Лёва, но чудаковатым, и общение с ним всегда вызывало добродушную улыбку. А когда Лёва как участник художественной самодеятельности выходил на сцену, то одно его появление вызывало дружный зрительский смех. Обычно он читал басни про пьяниц, и алкоголики в его исполнении были, как говорится, один к одному.

В чем проявлялось чудачество Лёвы? В прямолинейном мышлении. Аллегории, эвфемизмы и даже примитивные шутки находились за пределами его понимания. Тетя Лёвы Лариса, работавшая телефонисткой, объясняла эти странности своего племянника тем, что в младенчестве ему вместо соски-пустышки давали сосать завернутый в тряпочку мак. Благодаря этому Лёва много спал и никого не беспокоил своим плачем.

Лёва слыл интеллигентом. Ни одного нецензурного слова никто от него никогда не слышал.

Мы с Лёвой много лет работали в узле связи и соприкасались по разным вопросам, не только служебным, но и житейским. Лева обслуживал аккумуляторы и выпрямители, а я - многочисленные усилители многоканальной дальней связи. В ночных сменах, когда рабочая нагрузка заметно снижалась, Лёва поднимался ко мне на второй этаж за советом или просто поговорить. Разговор, как правило, меня забавлял и надолго оставлял отпечаток в памяти. Многое, к сожалению, забыл, но кое-что помнится. Вот несколько эпизодов.

* * *

Однажды Лёва по какому-то поводу выставил фигу. Большой палец выпирал между указательным и средним сантиметров на пять. Говорю ему:

- Лёва, с твоими пальцами ты бы хорошо играл на скрипке.

- У меня нет слуха.

- Ты проверял?

- А зачем мне проверять, если я и так знаю: как засну, то меня ни один будильник не добудится.

Лёва в этом не музыкальном отношении не врал, потому что врать не умел. Однажды он заснул на работе, и самый громкий стук сменщика в дверь и окна ни к чему не привели. Пришлось в окне выломать стекло и залезть внутрь, чтобы растормошить спящего Лёву. Но его никто не выдал. Если бы этот случай дошел до КГБ, который нас постоянно контролировал, то с Лёвой не стали бы церемониться и прогнали бы с работы, как это уже было с дежурным электромехаником Авраменко, замешкавшимся с устранением повреждения, что повлекло за собой остановку правительственной связи на 20 минут.

* * *

Лёва неплохо рисовал, и ему всегда перед праздниками поручали писать лозунги и транспаранты. Как-то перед Первомаем Лёва меня просит:

- Помоги выбрать подходящий лозунг из газеты. Покороче, чтобы работы было меньше. Я, не думая, советую:

- Привет братскому вьетнамскому народу!

- А где у нас вьетнамский народ?

- А это ты спроси у газеты «Правда», которую ты мне подсунул.

- Нет, я спрошу у парторга.

Через какое-то время встречаю Лёву.

- Парторг почему-то догадался, что это ты дал мне такой совет и предложил написать «Привет еврейскому народу!»

- Ну, если так сказал партийный руководитель, то напиши это замечательный лозунг, тем более, что евреев в Борисове достаточно.

- Нет, писать не буду, он пошутил.

Кстати, умение Лёвы рисовать оставило маленький след в истории книгоиздательства. В Борисовском краеведческом музее я видел телефонный справочник, впервые выпущенный в Борисове за полвека советской власти. Там сказано, что обложку этой весьма внушительной книги создал Л.Пятницкий.

* * *

Как-то распространился слух, что Лёва от нашей сотрудницы получил оплеуху.

- Лева, за что же ты заслужил пощечину?

- Ни за что! Я не ожидал. Она же мне никогда не отказывала. Попрошу 5 или даже 10 рублей - всегда одалживала.

- Сколько ты на этот раз попросил?

- Нет, этот раз я попросил не деньги. А какая разница, что просить? Что естественно, то не стыдно.

* * *

- Могу тебе сообщить, что я познакомился с девушкой из деревни Селитренки. Был у нее уже три раза.

- И что, какие впечатления?

- Ее отец сказал мне: или женись, или больше не приходи. А что же мне делать, посоветуй.

- Нет, Лёва, на этот вопрос отвечай сам. Жену выбирают не на день и не на два. И я не хочу отвечать за твой выбор.

- Боишься ответственности, - упрекнул меня Лёва и ушел с обидой.

* * *

Через короткое время я узнал, что Лёва женился. Приглашения на свадьбу я не получал, но, возможно, ее и не было.

- Поздравляю, Лёва! Пусть вам будет всегда хорошо! А как прошла брачная ночь?

- Очень бурно - 17 раз!

Я остолбенел. Никому бы не поверил, но этот непревзойденный гигант большого секса, как я уже говорил, врать не умел.

* * *

Некоторое время Лёва жил у жены в Селитренках и там тоже «наследил». Дело в том, что электричества в то время в деревне не было, и Лёва стал пионером в ее электрификации. Но лампочка не Ильича, а Лёвы Пятницкого зажглась только в одном доме, у свекра и тёщи. Лёва на длинном шесте установил пропеллер, который, вращая динамо, создавал энергию, достаточную для одной лампочки.

- Теперь, Лёва, твоей семье вся деревня завидует?

- Обещали все сломать, потому что пропеллер так шумит, что всю деревню разозлил. Наверно, сам все сломаю.

* * *

Да, каюсь, я, как и многие, любил подшучивать над Лёвой, но все-таки мы были хорошими приятелями и никогда не отказывали друг другу в посильной помощи. Иногда Лёва захаживал ко мне в гости. Жена сразу накрывала стол с непременной бутылкой. Но у Лёвы что в уме, то и на языке. Фривольных тем он не стеснялся. Однажды за столом он взялся рассказывать, как он с женой занимался любовью в реке. Моя жена, сославшись на какую-то причину, деликатно покинула нас.

- Лёва, прошу тебя, никогда не затевай подобные разговоры при женщинах.

- Почему? Что естественно, то не стыдно. Это же обмен опытом. В реке очень даже приятно.

- Но вы же это делали, наверно, на мелководье. В следующий раз, - пошутил я, - попробуйте на плаву.

- О, это идея!.. Нет, пробовать не будем, утонем.

* * *

Шли годы. Лёва обзавелся собственным домиком по улице Льва Толстого. У него родились сын и две дочери. Но с женой ему явно не повезло. Самогон, поставляемый из Селитренок, сделал свое гнусное дело.

Однажды в зимнюю пору к Лёве пришли на работу и сообщили, что его жена замерзает в канаве. Лёва, понятно, не мог покинуть дежурство, но его выручил и подменил начальник Иван Артишевский. Лёва взял саночки и пошел спасать спившуюся жену.

А Ивана Артишевского направили на три месяца в Москву повышать квалификацию. Его жена не выдержала долгой разлуки и завела роман с соседом (впрочем, говорили, что Иван вообще не мог ухаживать за женщинами - вместо ласковых слов он рассказывал им про устройство дизеля). Лёва, узнав об этом безобразии, позвонил своему начальнику, и тот немедленно приехал. Дело кончилось разводом.

- Лёва, - спросил я, - зачем тебе понадобилось вмешиваться в чужие семейные отношения. Разве это хорошо?

- А разве хорошо, - парировал Лёва, - изменять своим мужьям? К тому же и мой начальник не раз оказывал мне услуги, потому и я был обязан его отблагодарить.

Хороша благодарность!..

* * *

С пьяницей разошелся и Лёва. Померкли и наши отношения, что было связано с моим переходом на другое предприятие. Мы стали встречаться очень редко. И потому я не сразу узнал, что Лёва переселился в Минск и обитает в доме престарелых. Получаю от Лёвы письмо.

«Дожил я, Саша, до коммунизма - получаю по потребностям, а отдаю по способностям. Способности еще есть, что может подтвердить женщина, с которой сблизился. У нее, правда, не работают ноги, передвигается на коляске, но ведь и я с диабетом. Однако все остальное у нас в порядке.»

Дожил до коммунизма! - я ухватился за эту фразу и решил написать в местную газету, показав на примере, что коммунизм приобрел зримые черты и не является такой уж фантазией, как некоторые думают.

На другой день после публикации мне позвонил сын Лёвы: -«Папа умер!»

Я был потрясен!