Смертоносный жребий Дырявого Мешка

Этот молодой рыжеволосый человек с еврейской внешностью появился в Борисове в 1930 году и возглавил Рабкрин - Рабоче-крестьянскую инспекцию, позднее преобразованную в районную контрольную комиссию, занимавшуюся проверкой финансовой деятельности местных органов власти, предприятий и организаций. Он жил с женой и детьми по ул. 3-го Интернационала, был общительным и со многими был знаком, в т.ч. и с моим отцом. Папа, как и другие, в своей среде шуточно называл его Дырявым Мешком. Это в действительности было не оскорбительной кличкой, а точным переводом с языка идиш его фамилии - Лехерзак. Ему было тогда чуть более 30 лет, но он уже считался в городе заметной партийной шишкой. Авторитет Юрию Марковичу добавляло еще и то, что бывший обойщик из Витебской губернии вступил в большевистскую партию в октябре 1917 года. Коммунисты с таким партийным стажем в городе исчислялись единицами.

В 1932 году Борисовская партийная организация избрала Лехерзака делегатом XIV съезда КП(б) Белоруссии, и вскоре после этого его партийная карьера серьезно продвинулась вверх. Лехерзака перевели в Гомельскую область, где он занял кресло первого секретаря Жлобинского райкома партии. Юрий Маркович работал активно и продуктивно, о чем, надо полагать, свидетельствовало его избрание делегатом очередных партийных съездов родной республики.

Дырявый Мешок был делегатом XV и XVI съездов КП(б)Б. Это был зловещий период дикого соревнования за разоблачение наибольшего числа врагов народа. Расплодилось племя стукачей, которые надеялись, что настроченные ими доносы уберегут их от расстрельных приговоров. Но эта надежда была призрачной, поскольку жребий на арест мог выпасть на каждого. В 1937 году пытки уже были разрешены, и потому доказательства вины какого-то значения не имели. Еще древняя крылатая латынь подметила, что боль заставляет лгать даже невинных («Etiam innocents coget mehtiri dolor»).

XVI съезд белорусских коммунистов проходил в Минске с 10 по 19 июня 1937 года. Делегаты в своих выступлениях старались перещеголять друг друга в критике проникших в партию враждебных элементов. В период съезда, предчувствуя арест, в своем кабинете застрелился председатель ЦИК А. Червяков. Его поступок съезд назвал антипартийным актом.

А Ю. М. Лехерзак был в то время уже членом ЦК и заведующим одного из его отделов. Но прошло всего несколько месяцев со дня окончания съезда, и он снова оказался в Жлобине - перед судом военного трибунала.

Процесс, проходивший в октябре 1937 года, был открытым. Заседания шли в переполненном клубе. На скамье подсудимых сидели 9 уже бывших ответственных работников Жлобинского района: первый секретарь райкома партии Лехерзак Ю. М., председатель райисполкома Лютько С. П., районный прокурор Лейнов Г. К., заведующий районным потребительским обществом Царев П. И., заведующий райфинотделом Дукс В. П., уполномоченный по заготовкам Мельников П. М., директор хлебозавода Максимов С. М., председатель колхоза «Красный Путиловец» Евтухов К. Г., председатель Доброщанского сельсовета Семенов И. И.

Согласно материалам следствия это «была законспирированная контрреволюционная, троцкистская, диверсионно-шпионская террористическая организация, действовавшая по заданиям польских разведывательных органов и руководимая своим центром, который обосновался в некоторых центральных учреждениях БССР».

Дело рассматривал военный трибунал Белорусского Военного Округа под председательством военюриста первого ранга Миляновского Б. В.* Государственное обвинение поддерживал военюрист первого ранга Киселев  И. Д.* Защита всех подсудимых была возложена на двух адвокатов.

Все обвиняемые признали себя виновными. Вот отрывок из судебного допроса:

Председатель суда: Вы были террористом?

Лехерзак: Да, я был террористом.

Председатель суда: Вы вели линию на поражение Советской власти?

Лехерзак: Выходит, так.

Председатель суда: Вы брали курс на интервенцию?

Лехерзак: Да, на интервенцию.

Только наивный не поймет, что перед началом процесса подсудимым было сказано примерно следующие: «Вас неминуемо расстреляют, но, если хотите остаться жить, то надо на суде безоговорочно признать свою вину, потому что только это для вас является смягчающим обстоятельством».

Вину признали, но, как и следовало ожидать, всех до одного приговорили к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор присутствующая в зале суда публика встретила бурными аплодисментами. Ликовала и общественность города. Газеты в многочисленных публикациях нарекали осужденных бранными эпитетами.

Как член семьи изменника родины во внесудебном порядке была отправлена в исправительно-трудовой лагерь на 8 лет и отбыла там полный срок жена Юрия Марковича Хана Лехерзак (1901-1955). Детей Дона и Клару взяла на воспитание родственница.

Фотографию Лехерзака я разыскивал долго. Обратился по этому поводу в Архив общественных организаций Гомельской области, где хранится документация Жлобинского райкома компартии, но ответа не был удостоен. Фотоснимок прислала минчанка Татьяна Новосельская, за что я ей глубоко признателен.

Ю. М. Лехерзак

Реабилитирован ли Юрий Маркович Лехерзак (1897-1937), не знаю. Решил поинтересоваться в Генеральной прокуратуре Беларуси. Письмом № 1300 от 27.06.2016 начальник отдела В. И. Шуляк сообщил, что сведениями об этом человеке Генпрокуратура не располагает. Тогда я обратился с этим вопросом в Верховный суд Республики Беларусь. В ответном письме № 01-02-10/1063-Р от 28.07.2016 заместитель председателя Р. Г. Анискевич популярно разъяснил, что, согласно закону, с делом Лехерзака, если он реабилитирован, могут ознакомиться только он сам или его родственники. А был ли он реабилитирован - этот вопрос в письме почему-то обойден молчанием.

Спросил вторично, но из ответа того же Р. Г. Анискевича следовало, что дополнить предыдущее сообщение ему нечем.

В марте 1995 года газета "Вечерний Минск" завершила публикацию обширного списка реабилитированных минчан, оказавшихся жертвами политических репрессий. Тогда их имена не составляли тайну, а теперь, выходит, общественность их знать не должна. Поэтому, если пожелаете узнать о каком-либо репрессированном в зловещие годы человеке, осталось ли на нем клеймо врага народа, то, не доказав родства с этим лицом, получите из белорусских учреждений, примерно такой ответ со ссылкой на закон: персональные данные конфиденциальны и разглашению не подлежат.

Выражу и свою личную позицию к закону, разрешающему знакомиться с делами реабилитированных лиц только их родственникам. Прошло более 75 лет с тех мрачных времен, а белорусский законодатель (кстати, в отличие от российского) продолжает скрывать от широкой общественности ошибки, проступки и преступления сталинщины. Негоже так поступать, утаивая грехи наших прежних большевистских властителей! Непростительно скрывать от народа документы истории, как бы она не выглядела, необходимо чтить память невинно убиенных и замученных пытками - тогда, быть может, мы предотвратим повторение того смутного времени.

*) Миляновский Бронислав Владимираич арестован 31 августа 1938 г. и по сфабрикованному обвинению в антисоветской деятельности Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к восьми годам лишения свободы. Умер в заключении в 1940 г. В январе 1940 г. арестовали и Киселева Ивана Дмитриевича.

2016 © Александр Розенблюм


© При копировании ссылка на автора обязательна